Если дать человеку рыбу, он будет сыт один день. А вот с удочкой ему точно не придется голодать всю жизнь. Хотелось бы понять: 500 долларов средней зарплаты, обозначенные президентом, — цель сиюминутная или все-таки стратегическая? То есть рыба или удочка? Если наша цель — научить человека хорошо зарабатывать, то неплохо бы создать предпосылки. Сейчас объясню, что имею в виду.
Имитация борьбы за знания
"Мы учимся не ради оценок, а ради знаний", — этот и подобные штампы начинают вбиваться в головы детей с самого первого дня в школе. Но год спустя уже никто не сомневается: произносящие сами не верят в эти заезженные фразы. Учеба быстро превращается в войну за корочку, а на войне, как говорится, все средства хороши. До реальных знаний дела нет никому: учителей волнует отчетность, родителей — оценки, детей — то, как с наименьшими усилиями угодить первым и вторым. В самом деле, лично я не могу припомнить попыток родителей разобраться, чему меня реально научили в школе — и вряд ли кто-то сможет: все были зациклены на баллах и аттестатах.
В университете все идет по накатанной. Высшей доблестью для многих студентов считается сдать экзамен с минимумом посещений занятий и подготовки к ним. Неудивительно, что после такой многолетней имитации борьбы за знания во взрослую жизнь ежегодно вступают десятки тысяч молодых людей, считающих, что они свое отмучились, а теперь задача государства — обеспечить их заветными пятью сотнями долларов.
Учеба не должна заканчиваться
Такой подход идет вразрез с современными западными тенденциями образования. Представьте себе, именно там всерьез восприняли лозунг Ленина: "во-первых, учиться, во-вторых, учиться и в третьих, учиться", — и давно пришли к выводу, что иметь только одну специальность на всю жизнь — непозволительная роскошь. Более того, даже в рамках однажды полученной квалификации необходимо непрерывно совершенствоваться. Итог: образовательные услуги в США лидируют по росту цен за последние 20 лет. Без громадного спроса этого произойти просто не могло. И в Европе существует масса курсов подготовки и переподготовки, позволяющих держать руку на пульсе текущих потребностей рынка. Эти тенденции привносят в нашу жизнь IT-компании, работающие на мировой рынок. Несколько месяцев назад у нас на работе организовали курсы повышения квалификации. Лекции, практические занятия и домашние задания. Когда знакомые узнали, что я по выходным учусь, полное непонимание прямым текстом читалось в их глазах. В представлении большинства учеба заканчивается одновременно с получением диплома о высшем образовании. Попытки объяснить, чем я занимаюсь, тоже не приводили ни к чему хорошему.
Специалист, которому необходимо овладевать какими-то дополнительными знаниями, не воспринимается у нас всерьез. А зря. К примеру, моя родственница в Эстонии, в пятьдесят с лишним лет оставшаяся без работы, теперь учится. Осваивает навыки тестировщика программного обеспечения. Согласитесь, наши папы и мамы в таком возрасте обычно мечтают спокойно досидеть до пенсии.
А вы пробовали когда-нибудь найти мастера, который бы положил вам дома керамическую плитку на пол или на стены? Если да, то, скорее всего, знаете, что к проверенным профессионалам, как и в СССР, записываются за месяцы, а обычный мастер получает явно больше пятисот, а то и тысячи долларов в месяц. При этом вокруг не видно толп желающих получить эту немудреную специальность. Впрочем, и предложений по обучению в интернете раз-два и обчелся. Зато повсюду рекламируется подготовка к ЦТ, которая как раз отлично укладывается в любимую нашими студентами схему "сдал и забыл".
Хотя в том, чтобы массово обучать население актуальным навыкам и специальностям, заинтересованы все — и государство, и работодатели, и сам народ. Но пока что ни одна сторона не делает осознанных шагов вперед. Ярчайший результат — владение иностранными языками. С самого детства нам твердят: без английского сейчас никуда, язык входит в обязательную программу любой школы, но в итоге им владеет подавляющее… меньшинство. Это не шутка. Согласно последней переписи населения хотя бы одним иностранным языком владеет меньше 10% населения. За два десятка лет независимости жители страны даже не удосужились выучить английский. Но зато про сумму в 500 долларов знают все.
Почему мы не учим языки?
Но реально ли их заработать без привлечения иностранных инвестиций, увеличения и диверсификации экспорта? Казалось бы, первое, чем надо заниматься в такой ситуации, — массово восполнять пробелы и интенсивно обучать сотрудников иностранным языкам. Однако этим практически никто не занимается.
Особенно это заметно в сфере туризма. Это еще одна фишка, с помощью которой мы хотели бы зарабатывать. Но пока получается немногим лучше, чем в Иране, например. У этой ближневосточной страны колоссальный туристический потенциал: тысячелетние памятники архитектуры, прекрасные мечети, копеечный транспорт, дружелюбные местные жители и атмосфера сказок тысячи и одной ночи. Но незнание населением английского ставит крест на всем этом великолепии. За пределами университета, в кампусе которого мы жили, мне встретились ровно два человека, способные без затруднений понять иностранца. Согласитесь, не очень хочется ехать в страну, где приходиться на пальцах объяснять в кафе, что ты хочешь поесть, а продавец на базаре созывает консилиум, чтобы рассказать о своем товаре. У нас, конечно, ситуация не столь удручающая, но все равно европейские туристы, скорее всего, ощущают себя примерно так же.
Конечно, инвестиции в человеческий потенциал — всегда дело рисковое. Станки, в отличие от людей, не уезжают за границу, не болеют и не уходят в декрет. Однако, на мой взгляд, если государство хочет обеспечить стабильный рост зарплаты, то непрерывное, качественное и актуальное образование — единственный способ его добиться. В общем, снова пора процитировать Ленина…
