В свое время появление Кирилла Рудого вызвало в некоторой степени легкий шок в обществе. Оказалось, что совсем не обязательно следовать традиционной закрытой политической культуре белорусского чиновничества. И о сложных вещах можно говорить простым и всем понятным языком, без пафоса и излишней политизированности.
Были посрамлены и скептики, считающие, что новое поколение белорусских управленцев, как и их предшественники, консервативно и интеллектуального прорыва в нашей стране ждать не стоит.
Во время ежегодной командировки на родину, связанной с плановой учебой в белорусском МИДе, посол Беларуси в Китае Кирилл Рудый любезно согласился ответить на вопросы корреспондента Sputnik Игоря Козлова.
О бессмысленном трудоголизме и неизбежном неравенстве
— Кирилл Валентинович, вас считают либералом в белорусском истеблишменте. Можно ли сегодня в области вашей профессиональной деятельности оперировать советскими "измами", ведь в экономической сфере вы занимаетесь конкретными вопросами, требующими практических управленческих решений?
— В вашем вопросе уже есть ответ. Могу лишь добавить: консерватор или либерал, республиканец или демократ, государственник или рыночник часто зависит от личных (порой необъяснимых) предпочтений. Важнее — что дает результат. Мировой опыт, наука, современная практика доказали, что рыночно-либеральный путь развития экономики — самый эффективный в повышении благосостояния человека. Это закон! Если рынок неэффективен, тогда выгоднее воровать, а не покупать. Если технократический подход противоречит науке и практике, то он становится бессмысленным трудоголизмом.
— Вы первый публично высказались о том, о чем все знают, но в публичной сфере предпочитают не озвучивать — влияние менталитета и привычек белорусов на реальные результаты экономической жизни. На чем основано ваше убеждение, что именно низкая экономическая активность белорусов на сегодня является главным тормозом в экономическом развитии?
— Унаследованные общественные болезни тормозят экономику. Например, приоритет равенства над богатством — это социальный барьер в повышении благосостояния белорусов. Но неравенство свойственно людям. В мировой истории главными уравнителями в обществах были войны, революции и насилие. Если хотим стать богаче, то неравенство неизбежно, и оно негативно коснется прежде всего старшего поколения (что требует адресной господдержки). Если равенство останется приоритетом над богатством, то это приведет к росту эмиграции молодежи.
Китайские реформы и белорусский опыт
— Китайским реформам в этом году 40 лет, нашим, если брать отправную точку 19-ю партконференцию КПСС в 1988 году, — 30 лет. Почему у китайцев все получилось, а мы до сих пор находимся в состоянии поиска?
— Во-первых, следует разделять экономические и политические реформы. В Китае (в отличие от СССР) провели ряд экономических реформ, но не политических. В связи с этим уместно вспомнить опыт Сингапура, который даже больше, чем опыт Китая, показывает, что демократия не является обязательным условием для повышения благосостояния людей. Это важные, но разные категории.
Во-вторых, у китайцев пока еще не все получилось. Да, Китай — это большая и эффектная страна, которая смогла за время реформ вывести из бедности 700 миллионов человек и увеличить свою долю в мировом ВВП с 1,4 до 14,8%. Но Китай — это по-прежнему страна со средним уровнем дохода, у которой ВВП на душу населения по ППС меньше, чем в Беларуси.
В-третьих, скорость развития экономики Китая за время реформ зависела от скорости проводимых реформ, открытия, развития рыночных отношений. Думаю, что 40 лет назад никто в Китае точно не знал, получится или нет и что точно надо делать, но — делали. Если ошибались и что-то не давало эффекта, больше не делали, а если давало — делали дальше.
— Можно ли сформулировать два основных принципа китайской модели реформ: бороться нужно с бедностью, а не с богатством и приоритет надо отдавать интеллектуалам? Является ли залогом успешных реформ приоритет системы образования? Сегодня для многих не секрет, что в китайские университеты едут учиться со всего мира.
— Мне кажется, что Китай сперва начал становиться богатым, а потом умным и образованным. Свобода предпринимательства, жесткая конкуренция, малая стоимость низкоквалифицированного труда, терпимость к экологическим, экономическим и социальным нормам, доверие к необратимости рыночных реформ, стимулирование экспорта, рост внутреннего рынка — все это первопричины экономического успеха Китая в 1980-х и 1990-х годах.
Интерес к китайским университетам, к китайскому языку, осознание мудрости руководителей появились в 2000-х годах, когда стали очевидны экономические успехи Китая.
Сегодня некоторые китайские вузы растут очень быстро, привлекают мировых ученых, бизнесменов, становятся конкурентоспособными. Но до сих пор многие китайские семьи мечтают отправить учиться своих детей в США, Великобританию, Европу, где все еще лучшие в мире университеты.
— Возможно ли перенести на белорусскую почву китайский опыт?
— Возможно. Нужно начать и делать то, что дает финансовый результат. Рецепты известны: опыт Китая и других стран с переходной экономикой.
Об управлении по результатам
— Процитирую слова российского политика Андрея Кудрина: "Почему у нас по-настоящему не работает стратегическое управление и стратегическое планирование? Когда приходят поручения, они захватывают нас процентов на 60, от 60 до 80%, они важнее. Их невыполнение повлечет за собой организационные и кадровые решения, а за невыполнение ключевых целей и индикаторов федеральных целевых программ, может быть, пожурят". Может, стоит хотя бы попробовать в отдельных местах перейти от модели управления по поручениям к управлению по результатам?
— Это интересный подход. Он имеет как преимущества, так и недостатки, когда, например, чиновники, впадая в другую крайность, замыкаются на стратегических показателях, игнорируя актуальные задачи и оперативные поручения. Поэтому важна "золотая середина". Но, в целом, этот подход полезен для всей бюджетной сферы: для образования, здравоохранения, науки, культуры и прочего — механизм т.н. "бюджетирования, ориентированного на результат", об этом подробно написано в коллективной монографии "Финансовая диета".
— В жизни это вещи не всегда безобидные. Непрофессионализм стоит дорого. Реальный сектор экономики становится заложником карьеры конкретных чиновников исполкомов — им нужны цифры роста, то есть валовой показатель, о рентабельности производства вспоминают мимоходом, и то не всегда. У предприятий нет времени на маневр и структурные изменения, вызванные ситуацией на рынках сбыта. Как быть в этом случае?
— Исполком и производство, или другими словами — это власть и бизнес. Их сплетение ведет к коррупции, выполнению несвойственных функций, вмешательству в дела по принципу "не знаю, но умею". Если исполком управляет конкретными предприятиями, то он становится управленческой компанией и сам создает условия для лоббизма, дискриминации, коррупции.
В Китае из таких управленческих структур сделали холдинги, а исполкомы и министерства стали заниматься политикой по созданию равных для всех конкурентных условий ведения бизнеса.
О вмешательстве третьей стороны
— У нас монопольные внешние рынки сбыта, все знают о трудностях наших предприятий. И это дает основания выкрутить руки на переговорах, и фактическая рентабельность производства и продаж минимальна. Что вы думаете по этому поводу?
— Диверсификация внешних рынков — это банальный, но правдивый ответ. Начинать надо с изучения иностранного языка, обучения в мировых вузах, посещения международных выставок, где встретятся будущие торговые партнеры, готовности терпеть убытки и начинать сначала, рисковать, но не государственными, а собственными деньгами.
— В одном из интервью вы затронули аграрную тему. Я задам вам самый острый вопрос на сегодня: в чем причина того, что переговоры с россиянами для наших производителей по вопросам поставок молочной продукции напоминают сегодня больше всего Женевские переговоры между США и СССР по разоружению в 70-80-е годы прошлого века и кажутся бесконечными? В позиции России по нашей молочной продукции больше политики или бизнеса?
— Для объективной оценки этого вопроса не должно быть конфликта интересов ни у одной из сторон. Здесь не должно быть ни политики, ни бизнеса, только регулятивные функции. Возможно, для решения спора следует привлечь третью сторону. Например, показательным является то, что Китай открыл свой рынок для белорусской молочки и наращивает у нас закупки.
— Не кажется ли вам, что мы до сих пор не смогли расстаться с советским страхом дефицита продуктов питания и до сих пор считаем, что село — это наше все и что Россия выкупит у нас все, что мы произведем? Наукоемкие сегменты экономики, сверхрентабельные по факту находятся на периферии интересов органов власти, приоритетно только село.
— Нужно определиться с конкурентными преимуществами Беларуси. Спрос, компетенция, технологии рождают предложение. Сельское хозяйство (промышленность или IT) — не самоцель. Что выгоднее делать на пахотном поле: засеять пшеницей, протянуть ЛЭП или оптоволокно? Лучше всего определит хозяин, частный инвестор, который рискует собственными деньгами и своей землей, а не бюджетом и не арендуемым участком. Есть такое выражение — "Арендуемый автомобиль не везут на мойку", так и для повышения эффективности сельского хозяйства нужна частная собственность на землю.
О резервах и умении адаптироваться
— Сегодня в мире много свободных денег. Финансовый рынок работает по собственным правилам и по своим законам, он превышает реальный валовой продукт в 5 раз. Ставки рефинансирования в Японии — 0, Англии — 1, США — 2 процента. Бери — не хочу. Почему они не идут к нам в виде инвестиций и что для этого нужно сделать?
— Почему в Беларусь не идут иностранные инвестиции? Думаю, нас часто просто не знают. А кто узнает, тот оценивает нашу небольшую кредитную историю, опыт девальваций, уровень издержек, емкость рынка, развитие финансового рынка, наше отношение к частной и государственной собственности, возможность разрешения споров, эффективность госуправления, геополитические и региональные риски. Но, главное — это доверие.
— Фридман, Сакс предупреждают, что мировой финансовый кризис не за горами. Где, когда и что обвалится, не знает никто. Академик Абел Аганбегян считает, что самый сильный обвал будет в России, а это наш традиционный рынок сбыта. Что можно и нужно сделать нам в Беларуси, чтобы минимизировать возможные последствия мирового кризиса, который независим от нас, но мы предельно зависимы от него?
— Обычно страны в период экономического роста накапливают резервы, что позволяет смягчить период экономического спада. Мировой экономический кризис наиболее негативно влияет на страны с негибкой структурой экономики, неразвитыми и немобильными рынками товаров, услуг, труда, капитала. Кто быстрее адаптируется, тот быстрее и преодолевает кризис.
— Где, на ваш взгляд, лежит баланс развития белорусской экономики? Где та норма, которая хотя бы частично гармонизирует нашу жизнь?
— Баланс развития белорусской экономики — в знании, адекватном понимании ее проблем и решений, в конструктивном пессимизме. Гармония — в движении, постоянстве перемен, улучшении качества и многообразия жизни, осознании, что жизнь совершенствуется и продлевается.
