Витебск, 19 июн – Sputnik. Единственный в Новополоцке мост через Западную Двину закрыли на реконструкцию, горожане недовольны и заявляют, что город ждет транспортный коллапс.

Корреспондент Sputnik съездил в Новополоцк и постарался разобраться в ситуации.

Важный мост

Новополоцк - крупный промышленный город с населением около 100 тысяч человек - разделен на две части рекой Западная Двина. Несмотря на то, что городу 66 лет и в нем многие производства зависимы от отправки и доставки грузов, мост через реку проложен только один, причем построен он в 1962 году.

© Sputnik / Павел Вур

Мост через Западную Двину по улице Калинина в Новополоцке

Со времени постройки Калининский мост дважды ремонтировали. Первый раз в 2000 его закрыли на год, а для удобства переправы на другой берег жителям навели понтонную переправу. Тогда же узкий двухполосный мост слегка расширили, за счет того, что вынесли тротуары на специальные металлические консоли.

© Sputnik / Павел Вур

В 2000 году тротуары на мосту вынесли на специальные металлические консоли

В 2018 году мост пришлось вновь ремонтировать, но тогда, чтобы надолго не задерживать движение,  под ним установили металлическую опору. Как сообщили сотрудники Новополоцкого горисполкома, уже при установке опоры специалисты "БелдорНИИ" отмечали, что прочности моста, как и его новой опоры хватит года на три.

© Sputnik / Павел Вур

Опора была установлена под мостом в 2018 году

С тех пор состояние моста ежемесячно проверялось и было удовлетворительным. Недавно специалисты "выявили ряд дефектов, снижающих грузоподъёмность и долговечность моста", его признали аварийным.

© Sputnik / Павел Вур

Калининский мост находится в аварийном состоянии

18 июня в 0 часов Калининский мост закрыли для автотранспорта, оставив возможность пересекать его лишь пешеходам. Когда начнутся работы по реконструкции моста пешеходам также перекроют на него проход.

Один мост – разные мнения

"Это очень важный мост для нас, поскольку по нему можно попасть из микрорайона Боровуха, где проживает около 6000 человек в основную часть города. Также через мост в город попадают и жители ближайших поселков", - сообщила жительница Новополоцка Наталья.

© Sputnik / Павел Вур

Пока новополоцкий мост предоставлен пешеходам, но это временно

По ее словам, многие водят своих детей в школы, гимназии и лицеи на другой берег реки и сейчас эта дорога может увеличиться в разы.

"Самое плохое, что и с обратной стороны моста убрали общественный транспорт, поэтому даже, если к мосту подвозить ребенка на машине, а потом переходить его, то и с другой стороны уехать невозможно, придется идти несколько остановок пешком", - подчеркнула Наталья.

© Sputnik / Павел Вур

Прогулка по мосту превращается для граждан в полосу препятствий

Ближайший мост через Западную Двину находится в Полоцке, и ехать до него нужно около 12 километров в одну и сторону и столько же возвращаться по другому берегу обратно в Новополоцк. Как отметили жители Боровухи, сейчас расстояние от их района до центра города выросло почти в 10 раз, дорога начала занимать около часа. И это, не считая времени, которое занимает у жителей микрорайона доехать до самого моста.

Как отметили жители Полоцка, в первый же день, как закрыли Калиниснкий мост, Полоцк "стал в пробках", поскольку все поехали в объезд, причем пробки стояли практически весь день, то увеличиваясь, то уменьшаясь в размерах.

© Sputnik / Павел Вур

Та самая кольцевая разметка, из-за которой поначалу перед мостом стояли пробки

"Честно говоря, пока нам нравится, что мост сделали пешеходным. Сколько себя помню здесь постоянно были аварии, особенно после того, как несколько лет назад на одном из въездов моста сделали кольцевую разметку", - сообщили студенты Влад и Владимир.

Поскольку по Калининскому мосту жители Новополоцка выезжали на трассу, тот был постоянно загружен и перейти дорогу перед мостом по нерегулируемому пешеходному переходу было крайне тяжело. Кроме того, по словам ребят, для пешеходов оставили крайне маленькие тротуары на которых разминуться двум людям с сумками было практически невозможно.

© Sputnik / Павел Вур

Так выглядит въезд на мост со стороны центра города

"Чтобы не ехать через Полоцк, студенты обычно выходят раньше и идут в город через Калининский  мост, поэтому нам сейчас даже удобнее, ведь можно спокойно пройти. Надеемся, что при строительстве все это учтут", - подчеркнули студенты.

Мост за два года

Как отметили в Новополоцком горисполкоме, Калинский мост нуждается в реконструкции, причем планируется это сделать в срок до двух лет. Мост разберут и возведут вновь, на это время проход по нему для пешеходов будет закрыт. Сейчас решается вопрос в каком виде и где проложить понтонную переправу.

© Sputnik / Павел Вур

Пока мост закрыт для автомобилей, некоторые горожане используют его как фотозону

Для удобства новополочан власти изменили маршруты городского транспорта. Также планируется на время пустить рейсы к Калининскому мосту с двух сторон, чтобы забирать горожан, которые его пересекли, но это будут временные маршруты, пока проход по мосту открыт. 

© Sputnik / Павел Вур

Калининский мост в Новополоцке на период ремонта доступен только для пешеходов

Как отметили все жители Новополоцка с кем общался корреспондент Sputnik, несмотря на неудобства они понимают, что закрытие моста необходимо, но было бы намного удобнее, если бы в городе стоял ещё один мост. Причем, как сообщили некоторые жители, береговую линию для строительства второго моста уже успели подготовить, более того еще в 2019 году в городе проходили общественные обсуждения по проекту строительства. Но пока дальше документов дело так и не пошло.

"Еще один вопрос, который возникает, почему за 20 лет не решили вопрос с реконструкцией моста, ведь после того, как его впервые закрыли в 2000 было понятно, что будет становится только хуже. Кроме того, для современного Новополоцка этот мост был уже слишком мал", - заявил Сергей.

© Sputnik / Павел Вур

Вид на Западную Двину с Калининского моста в Новополоцке

Здесь нет такого понятия: откладывать дела на потом. Потому что потом может уже и не быть. В Белорусском детском хосписе стремятся делать все здесь и сейчас, по возможности.

И почему-то принято считать, что в хосписе умирают. Но это не совсем так. Да, сюда попадают люди с тяжелыми и, увы, неизлечимыми заболеваниями. Но все же хоспис – это место, где человеку помогают жить с диагнозом.

Вообще, Белорусский детский хоспис – это первая в своем роде общественная организация на просторах бывшего СССР. Она была создана в 1994 году. И вот уже 26 лет подряд здесь оказывают помощь сотням детей с неизлечимыми заболеваниями.

А идея создать детский хоспис принадлежит одному человеку – Анне Горчаковой. С момента открытия этого учреждения и по сей день – она и руководитель, и в буквальном смысле душа сотрудников и подопечных хосписа.

Корреспондент Sputnik Денис Кошелев пообщался с директором Белорусского детского хосписа и узнал, как много семей в стране нуждается в паллиативной поддержке, почему помощь нужна не только тяжелобольным детям, но и их родителям. А еще спросили – почему врачи зачастую циничны, легко ли заниматься паллиативом в белорусской системе здравоохранения, и есть ли по версии врачей жизнь после смерти.

Как создавали Белорусский детский хоспис

Анна Горчакова признается: никогда не хотела работать в медицине. Наоборот, было четкое убеждение – работать где угодно, но только не в системе здравоохранения.

"Я мечтала работать в сфере защиты животных, потом попала в школу, затем – в науку (биохимию). Но жизнь занесла в 1983 году в детский онкоцентр, где я стала работать воспитателем. Именно там и поняла: мне это так нравится! И дальше пошла учиться на клинического психолога", - рассказывает Анна Георгиевна.

С ее слов, тогда было непростое, но очень развивающееся время в онкологии. Если поначалу выживаемость была 10%, а врачи ходили, опустив голову от безысходности, то потом наука двинулась вперед. Стала расти выживаемость: 67% и выше.

>> Детский хоспис: жизнь пациентов без боли – видео

"Меня отправили на стажировку в 1994 году в Америку. По возвращении спросили, что можно сделать в Беларуси для паллиативной помощи. Я сказала, что в нашей стране можно организовать домашний детский хоспис. Почему домашний? Потому что построить и содержать здание в то время было чем-то невозможным", - вспоминает директор детского хосписа.

Зарегистрировали устав. Собрали команду. Сперва арендовали помещение. Со временем за счет меценатов был приобретен трехэтажный дом в поселке Боровляны. А потом и вообще построили новое здание.  

"Мы были первыми на просторах бывшего СССР. Более того, на просторах Восточной Европы такого не было, не считая острова Великобритания. Мы были первыми вместе с поляками", - говорит Анна Георгиевна.

Хоспис – место, где умирают?

Деревянная беседка, цветы у входа, позади здания небольшой сад. На первом этаже в доме — уютный холл. Гостевая комната и много-много игрушек. Стол, кресла и диваны. На третьем этаже маленькая часовня. Обычно в голливудских фильмах такими изображают дома для пожилых людей.

Так сложилось ментально, что для большинства людей хоспис – это жуткое место, где заканчивается жизнь человека. Анна Горчакова говорит, что это в корне не так.

"Это ментальность наша, и она меняется очень медленно. Я прочитала, что где-то на 2% в 100 лет. И то, что заложено предками, не так просто изменить в голове. Но такое впечатление объяснимо: раньше хосписы были при больницах. И там действительно умирали люди. Сейчас хоспис – это отдельное учреждение, где больше жизни, нежели смерти. Но только если мы говорим о детских учреждениях. Если о взрослых, то это, увы, пока больше про смерть", - делится мнением собеседница.

© Sputnik Дмитрий Марков

Директор Белорусского детского хосписа Анна Горчакова

Причем паллиатив – это не только дети, у которых последние стадии рака. Хоспис помогает пациентам с тяжелыми формами ДЦП, с метаболическими заболеваниями, с генетическими заболеваниями и др. Более того, последнее время мы берем под опеку онкобольных во время тяжелого лечения, чтобы помочь им выйти в ремиссию. Вся помощь оказывается на дому, где ребенку комфортно. В нашем здании – студия абилитации "ПроАктивность", кабинеты психологов, уютные комнаты для временного пребывания.

"Мы оказываем помощь порядка 500 семьям со всей страны, в хосписе работает 33 сотрудника на полную ставку и 22 – по договору подряда. Персонал выезжает во все точки республики. Обучает родителей, как ухаживать за больным ребенком, есть социальные работники, сиделка. Особенность паллиатива – это индивидуальный подход к каждому. К примеру, ребенку нужна ванна, и мы под ребенка покупаем ванну. Нужен кислородный аппарат – значит покупаем его", - говорит руководитель БДХ.

Про отношения с родителями

Когда у семейной пары ребенок, который тяжело и неизлечимо болеет, помощь хосписа нужна всем. Сотрудники медико-социального учреждения стремятся работать так, чтобы поддерживать всех членов семьи. Отношения родителей и сотрудников хосписа не всегда складываются легко.

"Но мы всегда стремимся найти компромисс и всегда его находим. Помощь оказывается индивидуально. Если ребенок маленький, то ему оказывается медико-социальная помощь, а родственникам – психологическая и духовная. Есть еще одна особенность – сиблинги – братья и сестры больного ребенка. Не так просто жить в семье, где у тебя есть больной брат или сестра, а ты на втором плане. И у нас есть программа, когда мы помогаем "сиблингам" адаптироваться к такому укладу жизни", - добавила Анна Горчакова.

При этом отмечает, что важно не приучать семьи к тому, что хоспис будет делать все в плане паллиатива и ухода за ребенком.

"Мы всего лишь помогаем, облегчаем симптомы. Но мы не можем, к сожалению, их полностью убрать. Поэтому берем семью под опеку на время в тяжелый период, а затем снимаем с опеки. Но при ухудшении состояния можем взять обратно", - говорит директор БДХ.

По словам Анны Горчаковой, лучше всего паллиативной помощью охвачен Минск. С регионами есть трудности. С ее слов, даже если ребенка на некоторое время доставят в хоспис – после его все равно нужно возвращать домой, порой это глухие деревни.

"Ни один участковый врач не может оказать полноценную паллиативную помощь тяжело больному ребенку. Потому что у такого врача много работы, ему элементарно не хватает времени и знаний. Потому мы запустили проект, когда в регионах у нас работают уже подготовленные специалисты. Но все равно их не хватает.  Проблема в том, что не хватает и общественных организаций, которые бы занимались паллиативом. А еще катастрофическая нехватка специалистов. Паллиатив – ведь это про каждый день", - отметила Анна Георгиевна.

Про отношения хосписа с государством

Анна Горчакова отмечает, что работать общественной организации с государством в медицине непросто. А сейчас стало еще сложнее. Начались проблемы с оформлением работников. Оказалось, теперь сотрудникам учреждения не включают годы работы в хосписе в профессиональный стаж.

"Мы хотели, чтобы у наших сотрудников сохранялся профессиональный стаж. Пришел человек – 25 лет ему всего. Он работает, а через 5 лет захотел уйти в госсужбу. И что это не засчитывается? Как так? Причем узнали мы об этом постфактум. А кричим везде, что медицине нужны молодые кадры. А как их привлечь? Когда стаж профессиональный не идет – получается, что годы впустую", - отмечает она.

Анна Горчакова убеждена: общественные организации крайне необходимы для развития паллиативной помощи. Потому что паллиатив – это гибкость, индивидуальный подход, а не только протокол лечения.

"Хоспис – это качество жизни пациента. И ни одна госорганизация не может обеспечить на продолжительный период качество жизни тяжелобольного человека. Поскольку они работают по протоколам и потому не могут быть гибкими, а общественные организации работают более индивидуально. Поэтому нужно уметь делегировать некоторые полномочия, и работать не вместо, а вместе на правах полноценных партнеров", - убеждена директор детского хосписа.

По ее словам, донести эту позицию до госорганов не просто, потому что это требует принятия решения, а в системе кто-либо всегда боится принимать важное решение. Потому что это рискованно и ответственно.

"Когда мы видим, что ребенку остается жить буквально пару дней, а ему в медучреждении предлагают сделать компьютерную томографию. А зачем? Посмотреть, как опухоль растет? У него паллиатив. Это ничего не меняет. Он умирает. Его нужно обезболить и обеспечить ему право спокойно уйти.

И еще одна вещь – государство не всегда умеет считать деньги. Когда мы построили новое здание хосписа, которое после передали на баланс государства как центр паллиативной помощи, то стоимость здания в конце строительства и его начале была одинаковой, потому что мы четко просчитали каждую позицию, ведь деньги доставались с большим трудом и это учило нас считать. Слали деньги рабочие, пенсионеры, заключенный даже отправлял средства. Деньги не упали с неба, потому все считали до копейки", - поделилась мнением она.

© Sputnik Дмитрий Марков

С оказанием паллиативной помощи регионами есть трудности, констатирует Анна Горчакова

Анна Георгиевна убеждена: государство дает стабильность. Но стране не хватает партнерства. Когда бизнес и государство не вместо, а вместе в сотрудничестве.

Почему многие медработники уходят из хосписа

Далеко не каждый может работать в таком медико-социальном учреждении. Как считает Анна Горчакова, здесь важен не только набор профессиональных качеств, нужен особый склад характера.

"Бывает, профессионал, а эмпатии нет.  Или наоборот, когда много эмпатии, а профессионализма нет. Кроме того, эмпатия - это одно, жалость - другое. Когда эмпатия в медицинской профессии меняется на жалость – все, можно уходить. В основе должно лежать уважение к человеку, а не жалость", - убеждена Анна Горчакова.

По ее мнению, чтобы в такой непростой специализации понять, твое это или нет, нужно около года.

"В принципе, большинство, медсестер работает восемь-десять лет. Есть сотрудники, которые работают по 25 лет – это три человека. Причем, одна пришла из родителей, то есть когда-то была мамой нашего подопечного. Современная молодежь другая - они часто не могут найти себя. Поработают полгода и не знают, что дальше делать", - говорит она.

Эвтаназия – возможность спокойно уйти или убийство?

Слово "эвтаназия" происходит от греческого еu — "хорошо" и thanatos — "смерть". В наши дни определение "эвтаназия" описывают в юридическом словаре как " удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни".

То есть уходу из жизни человека должны предшествовать тяжелейшие страдания от неизлечимого заболевания. Собственно, главная задача доктора – прекратить страдания пациента. И в такой ситуации смерть – единственная возможность прекратить мучения. Значит, для пациента – это благо?

"К взрослой эвтаназии я отношусь хорошо. Это одно из важнейших прав. Но к детской эвтаназии отношусь плохо – потому что это не право выбора ребенка, а право выбора родителей. То есть ребенок не просит", - рассказывает Анна Георгиевна.

В ее практике был случай, в начале 90-х годов, когда парня после лечения в Голландии вывели в ремиссию, отправили домой со словами, что это максимум на год.

"И врачи ему дали три таблеточки, сказали, что когда он будет умирать, то может принять эти таблетки для быстрой смерти. И он до последнего сжимал в ладошке эти таблетки. А умирал очень тяжело. Он открывал эту ладошку, посмотрит, улыбнется и закроет.  И так умер. Держа в руках таблетки. Но важно другое, что у него был выбор. И у него было право на эвтаназию, которым он решил не пользоваться. Но страшнее, когда этого права нет", - считает она. 

Придет ли Беларусь к эвтаназии?

По словам директора БДХ, Беларусь нескоро придет к вопросу об эвтаназии. И дело здесь не в государстве, а в обществе.

"Это очень сложная правовая акция, не потому что у нас плохо с законами. Представьте, эвтаназия у нас есть. Человек хочет ею воспользоваться. И вот запустился сложный процесс. Выдают по итогу заключение – пациенту эвтаназия разрешена. И тут его дальние родственники или друзья начинают возмущаться, писать письма, выступать в прессе, что, мол, как так – лишают жизни нашего родственника. И в системе обязательно кто-то и струсит. Скажут, а давайте вас все-таки полечим. У нас люди до сих пор не воспринимают смерть как естественное. Жизнь принимают, а смерть нет".

Почему многие врачи циники

Многие явно сталкивались с хладнокровием врачей. О смерти близких говорят спокойно, о тяжелых недугах – прямо в лоб, не церемонясь. И как правило, это обижает людей. Мол, как же так? А где сострадание и гуманность? Ведь задача медработника – исцелять, помогать. Анна Горчакова уверена, что многие врачи циничны по одной простой причине.

"Это защита. Включается блок. Потому что врачи не получают психологической разгрузки, у них нет групп психологической поддержки. Но не это главное. Главное то, что они загружены не только своими обязанностями, но и массой других. Их не учат в университетах, как работать с разными типами пациентов, как самому защищаться, что говорить и что не говорить в той или иной ситуации".

Анна привела в пример методы работы врачей в клиниках Швейцарии. Отмечает, что там тоже нет психологов у врачей. Но там иной формат работы медработника и пациента.

"Там четкие должностные инструкции. Их не должно быть больше 10. И за каждую врач отвечает головой. А вот за 11 он отвечать не обязан. И если его вызывает главный врач и говорит – иди сделай то и то для общего дела, то сотрудник клиники запросто откажет, это не входит в его обязанности. У нас это, к сожалению, не так. Врачи выгорают морально", - убеждена Анна Георгиевна.

Есть ли жизнь после смерти

Принято считать, что люди из сферы науки и медицины не верят в потустороннюю жизнь. Но на самом деле, есть целый раздел в науке, который изучает физические изменения в теле человека, происходящие перед смертью и после неё. И многие ученые верят – новая жизнь после смерти есть.

"Вообще я считаю, что каждый уходит туда, куда он хочет. Как говорится, во что верите – так и случится. Я преподаю небольшой курс танатологии, даю модель смерти. В моей модели – человек попадает во временную капсулу, потом переходит в пространство, когда он видит своих родственников, потом, когда молекулярная масса раскручивается, он уходит в коридор Моуди и дальше случается новая жизнь", - рассказывает директор хосписа.

Но, по ее словам, главное - жизнь заканчивается, когда нету памяти.

"То есть мы умираем тогда, когда наша молекулярная масса переносится в другое пространство и родится кто-то другой. Но меня уже это не волнует. То есть все, что я успеваю сделать, нужно успеть сделать в этой жизни. Вот такая вот теория", - подытоживает Анна Горчакова.

Читайте также:

• Вопреки диагнозам: как сирота с ДЦП смогла прийти к своей мечте

• Цветные сны — как прошел показ модной одежды для особенных детей

• Потерял работу и смысл жизни: история минчанина с диагнозом ДЦП – видео